Африканская команда Бакфаста. В этот раз, в 1989 году, брат Адам остался дома, когда приехал в Кению. Остальные слева направо: Берт Трибом, Эрик Бьорклунд и Эрик Остерлунд из Швеции и Михаэль ван дер Зее из Голландии.
Это была Африка, которую мы посетили, и, конечно же, мы отправились в тур к крупным животным, в том числе к слонам и жирафам.
В западной части, куда мы отправились впервые, традиционные хижины все еще широко использовались для проживания.
Именно гора Элгон на границе с Угандой была нашим первым пунктом назначения для поиска пчелы Монтиколы, Apis mellifera monticola. Его пик составляет более 4 321 м (14 170 футов) над уровнем моря. (Фото: Берт Трибом)
Мы арендовали 4-колесный Land Rover 1954 года, который мы назвали «Старая леди». Без него экспедиция была бы невозможна. Первый день поисков привел нас прямо к наиболее вероятному месту, к самому высокому месту. Но там нужна была вооруженная охрана. Четыре из них, чтобы защитить нас от горных львов и контрабандистов.
Помимо 12 человек в Land Rover, нам также пришлось нести много топлива. И припарковаться на боковом склоне было очень выгодно, чтобы не потерять ни капли газа. Помимо 4 вооруженных охранников и 4 из нас, были два наших местных контакта и два заинтересованных чиновника.
На горе Элгон есть большой тропический лес, создающий особый климат вместе с почти ежедневными дневными дождями и ночными заморозками там, куда мы направлялись.
Когда мы миновали тропический лес, намного выше 3,000 м (9,800 футов), мы начали искать пчел. Мы слышали пчел и видели несколько, но не могли найти гнезда. Мы остановились на этом месте, потому что раньше там останавливались другие экспедиции. Но мы решили идти дальше, так как наши местные знакомые знали, что дальше пчеловодческое племя жило до недавнего времени, близко к уровню деревьев.
Мы приближались к уровню деревьев примерно на 3 500 м (11 500 футов), с вершиной на заднем плане, довольно близко к границе с Угандой.
Мы нашли бывшую деревню этого племени, а также бревенчатые ульи, которые никогда не использовались.
Один из охранников обнаружил первый бревенчатый улей на деревьях. И эта самая первая колония пчел Монтиколы показала себя самой важной, так как она была единственной на горе Элгон, которую мы нашли, у которой было достаточно трутней для нас. Оказалось, что сезон для избыточного предложения беспилотников оказался неподходящим, в конце февраля. Мы хотели избежать сезона дождей, который наступит немного позже. Но этот сезон также был своего рода осенью для здешних пчел. Эта пчела, особенно здесь, на вершине горы Элгон, привыкла выживать в течение нескольких коротких рабочих часов в день. В стволе были вырезаны шаги для облегчения лазания и сбора колоний на деревьях. При этом улей обычно открывали в одном конце, через год, и собирали в него длину одной руки. В следующем году его открывали с другой стороны, если это было возможно, и собирали урожай с этой стороны.
Во-первых, М1, как мы называли эту колонию, была старая королева с изношенными крыльями. Он подготовил 4-5 чашек для изготовления новой королевы. Вот почему они спасли так много дронов. Мы были счастливы, собирая дронов в клетки для последующего сбора спермы, когда возвращались в нашу штаб-квартиру на высоте 2,200 м (7,200 футов). Улей был полностью построен с красивыми восковыми сотами без скобок, и с пчелами было очень легко обращаться. Они были полностью черными и однородными, и, как позже выяснилось, они были несколько больше по размеру, чем пчелы, спускающиеся вниз по склонам гор. У рабочих было очень мало волос, с очень тонкими волосатыми полосами на животе.
Неподалеку находился второй улей, названный М2.
Эта М2-колония была удивительно наполнена медом. Из этой колонии нам удалось спасти матку, которую мы поместили в мини-ядро Apidea вместе с несколькими скоплениями пчел. Таким образом, было намного легче заставить ее пережить всю поездку и дать нам возможность привезти недавно отложенные яйца домой в Европу вместе со спермой. Эта вторая колония оказалась той, которая дала нам яйца и, следовательно, девственных маток дома, которые были оплодотворены спермой трутней из M1.
Охранники сочли свою работу по присмотру за нами немного необычной и полезной. Они принесли излишки меда домой, этому охраннику, в его бутылке с водой. Они также активно помогали нам найти ульи, и это был другой охранник, который нашел для нас два из трех ульев в этом месте.
Мы также нашли третий улей здесь, на высоте 3,500 м. Здесь мы видим, как изоляция была помещена обратно в улей, а затем улей был возвращен на свое место на дереве, с которого он произошел. Расплодные соты и немного пищи были сохранены для пчел и собраны вместе с палками прямо через соты, чтобы удерживать их на месте. Пчелы будут чинить остальное, а трутни будут предоставлять возможности для спаривания новым девственницам.
Когда мы благополучно вернулись «домой» на «Зеленую кольцевую развязку», нашу штаб-квартиру и единственный каменный дом в округе, мы сжимали дроны и собирали сперму при свете факелов, так как у нас не было электричества. Берт Трибом принес для этой цели свой микроскоп. Эта сперма хранилась в тонких маленьких тюбиках с антибиотиками на концах, завернутых в туалетную бумагу до конца поездки. Туалетную бумагу всегда держали влажной, чтобы она оставалась прохладной. Когда это было возможно, его хранили в холодильнике, хотя в общей сложности всего несколько дней.
Этот улей, называемый M5, расположенный на высоте около 2 500 м (8 200 футов) чуть ниже горного тропического леса, принадлежал коммерческому пчеловоду около 80 лет, служителю Армии спасения, который приходил и проповедовал для нас в выходные. У него были несколько меньшие пчелы, и ему требовалось немного больше дыма при обращении, но это было не так уж плохо. Он также неплохо заполнил улей сотами. Дальше вниз по склону горы ульи были не очень хорошо заполнены гребнями, что, возможно, указывало на более высокую тенденцию к роению. Размер ячейки воска, который у меня есть, позже был измерен на образце 4,6 мм от этого улья. Пчелам на горных склонах горы Элгон не нужно скрываться в течение любого сезона, так как никогда не бывает по-настоящему сухого сезона, полностью без нектара. Почти каждый день шел небольшой дождь, особенно очень высоко. Этот 80-летний пчеловод получил взамен от нас пчелиный костюм и перчатки для своего сына, который собирался взять на себя пчелиный бизнес.
Этот 80-летний пчеловод был умен и несколько развил свое пчеловодство. Этот улей, как и многие другие его соседи, был размещен таким образом, чтобы ему было легче собирать урожай. Он видел, что пчелы кладут мед над ними, поэтому он опрокидывал свои ульи вот так и всегда собирал урожай со спины. Он также снабдил некоторые из своих ульев, которые не были защищены деревьями, металлическими листами от дождя.
В другом месте, высоко в лесу, мы договорились с жителем деревни обыскать его улей. Эрик Бьорклунд и Михаэль ван дер Зее были хороши в такой работе.
Здесь мы также получили грибок, который, как говорили, успокаивает пчел, когда их кладут в коптильню. Мы попробовали это в другом месте, и, похоже, это сработало.
Эта колония получила название М4. Эрик Бьорклунд восстанавливает улей с помощью расплодных сотов и еды.
Излишки сот собирали в миску, а матка и несколько пчел помещали в apidea mini nuc, закрывали и приносили «домой».
Апидеи были посажены на деревьях вдали от хищников на родине. Я купил сахар на месте и положил увлажненный сахар в пищевую камеру. Восковая основа была привезена из Швеции, и это, как оказалось, вызвало трудности. Пчелы не очень хорошо рисовали этот фундамент, а когда делали немного, матка все равно не откладывала. Но когда я взял несколько сот из улья на верхнем брусе по соседству и вместо этого положил их в маленькие мини-рамки, королева начала откладывать. Когда я был в Кении, я подумал, что, возможно, пчелам не нравится запах нашего воска. Я увидел, что клетки в сотах, взятых из родных ульев, были намного меньше. Хорошо, воск, возможно, оказал влияние, но поскольку у Фрэнсис Г. Смит в 60-х годах были проблемы с африканскими пчелами и большими ячейками на нашем европейском восковом фундаменте, сегодня я понимаю, что ячейки на фундаменте, который я принес, были слишком большими для этих пчел и маток, выращенных там. Когда мы уезжали в Европу, мы бросили Apideas возле аэропорта, взяв расплодные соты с яйцами и завернутые во смоченную туалетную бумагу в полиэтиленовых пакетах, неудачно сложенных, чтобы обеспечить некоторый поток воздуха. Вернувшись домой, они были помещены в колонию без маток и выводков. Идеальным вариантом была бы бесплодная колония с девственницей, еще не откладывающей.
В районе, где мы остановились, они держали Kenya Top Bar Hives, фактически часть программы помощи. Пчелы в этих ульях в основном находились под влиянием Монтиколы, но некоторые рои пришли с верхних холмов, и в основном с ними было труднее справиться, и чем дальше вниз по холмам, тем труднее было справиться с пчелами. Таким образом, Монтикола является ресурсом для района, позволяющим держать запас пчел, с которыми легче обращаться, на благо людей.
Когда мы поднимались высоко в горы, мы испытывали не кипящую воду в радиаторе автомобиля, а кипящий газ в карбюраторе, особенно в жаркую погоду и приближаясь к 3,000 м (9,800 футов) по крутой дороге. Затем мы вылили газ на кусок ткани и поставили его на карбюратор, чтобы охладить его, что он сделал очень быстро, когда газ испарился. Нам пришлось сделать это пару раз. Затем мы заправляли карбюратор газом сверху и одновременно пытались запустить двигатель, заставить его брать газ самостоятельно. Через какое-то время мы снова собирались.
Старая синьора нуждалась в повторных услугах, и Михаэль ван дер Зее был хорош в этом. Особенно в нашем внимании нуждался стартерный двигатель. Мы действительно не хотели, чтобы он перестал работать.
На западе Кении, где мы находились, было не так много белых людей, так что мы действительно привлекли внимание. Совсем не сложно было прикрыть машину, когда было объявлено о фотосъемке.
В Африке я узнал о важности «бутылочного времени», времени отдыха и общения, а также для необходимой жидкости. Для нас, в основном, Coca-Cola или Fanta, даже здесь, в этих отдаленных районах. Теперь, в это время общения с теми хорошими людьми, которые были под рукой, и с Богом, я узнал, что на самом деле это и есть жизнь. Достаточно было иметь земляной пол в хижине, сидеть в старой мебели, держать что-то в руке (если не пресную воду под рукой, то даже бутылку кока-колы) в качестве помощи для общения, чтобы иметь возможность сидеть и разговаривать вместе и чувствовать принятие и признательность со стороны других. Это то, что нам очень нужно в нашем западном мире, например, много кофе-брейков. Это то, что мы делали, сидя в кафе, я у окна без всякого стекла. Меня легко заметили снаружи, редкий белый человек. Школьницы были поражены моей внешностью и задавались вопросом, так ли я хрупка, как выгляжу. Поэтому они подошли вплотную снаружи и коснулись моей руки пальцами, чтобы посмотреть, проникнут ли они в мою руку или нет. Мы были для них настоящей экзотикой.
Гора Кения была второй горой, которую мы посетили. Его пик находится на высоте 5 200 м над уровнем моря (17 000 футов). Но на эту высоту мы не поднялись. Там наверху лежал снег. На горе Кения были большие лесные пожары, сожгли большую часть горного тропического леса. Климат здесь отличался от климата на горе Элгон. Здесь они не испытывали столько ежедневных дождей.
На высоте 2 500 м (8 200 футов) на горе Кения мы посетили пасеку с несколькими лучшими в Кении барными ульями. Пчелы были меньше, чем высоко на горе Элгон. Окрас пчел не был однородным, но некоторые колонии были равномерно черными. Нрав варьировался. Одна колония была очень вспыльчивой, но другие были очень спокойны и с ними можно было справиться почти без дыма. Мы увидели рой, летящий вдалеке.
Этот улей был очень прост в управлении и был равномерно черного цвета. У пчел была очень своеобразная черта. Они очень легко почувствовали запах своей королевы и последовали за ней, даже когда мы отодвинули Apidea далеко, и пчелы из улья приближались, чтобы занять место их нового дома, как они, казалось, думали, поскольку их королева была там. Сильные феромоны от королевы и черта нахождения и следования за новым местом для их улья, когда он был перемещен, также в пределах той же пасеки, я обнаружил, что существуют также в новых комбинациях, сделанных в Швеции позже. Но эта королева в этой конкретной Апиде никогда не приходила, чтобы дать какое-либо наследие этим комбинациям.
Наш контакт знал, где найти колонию скал значительно выше уровня дерева, примерно на 4 м (000 13 футов). Конечно, мы хотели выяснить, должна ли эта колония быть очень близкой по внешнему виду к тем, что находятся на вершине горы Элгон. (Фото Эрика Бьорклунда.)
Вот я исследую колонию. Мне удалось взять образцы воска и пчел, но они были на удивление маленькими, плохо закаленными и не равномерно черными. Позже я измерил размер ячейки в 4,8 мм. Гора Кения находится почти на экваторе.
Вернувшись в Швецию, в начале марта 1989 года друг-пчеловод подготовил колонию для разведения маток. Очень, очень необычно. Было теплее, чем обычно, около +2 ° C (+ 36 ° F). Я понял, что в другой колонии есть трутневая прослойка, и увез туда матку. Эта более поздняя колония дала мне одну маленькую матку и полученную в результате матку. Первый улей, из которого была вывезена матка и весь расплод, взял все девять личинок, попавших в список прививок, и построил девять хороших ячеек. Но перед тем, как укупорить, пчелы забрали восемь и оставили одну закрытой, хотя колония была накормлена. Позже я поняла, что была счастлива, что мне вообще удалось получить каких-то маток, из-за явно другой химии, феромонов или чего-то в этом роде. Позже, при прививке чистой монтиколы, очень много личинок, клеток, девственниц и спаренных маток были потеряны, прежде чем, наконец, были приняты некоторые новые королевы-кладки монтиколы. Возможно, у них были слишком сильные феромоны, поэтому пчелы не знали, как реагировать, как Скуталлата реагирует на рабочих и маток Capensis в Южной Африке. Во всяком случае, получившиеся первые две матки (M13 и M14) были осеменены на моей кухне Бертом Трибомом. Сначала он добавил раствор с глюкозой в сперму, чтобы вернуть сперматозоидам подвижность после долгого хранения. Позже эти матки были использованы для прививки, и уже в том первом сезоне 1989 года мы получали новых чистых маток Монтиколы. M13 и M14 никогда не покидали свои Apideas по разным причинам. Их дочерей сначала держали в ульях с маточниками на нижних досках, проверяя поведение новых комбинаций.
На этой фотографии можно увидеть двух чистых пчел Монтиколы, черных. Одна удивительно большая, а другая меньше, чем рабочие пчелы Бакфаста в той же Apidea. Тем не менее, можно увидеть стройный вид живота и короткие волосы. Позже я понял, что больший размер чистых рабочих Монтиколы здесь, скорее всего, связан с большими размерами ячеек (Grout, 1937), используемых в Швеции, 5,4 мм, вместо размера около 5,0 мм (4,8 5,1), приведенного Крейном (1990) для Монтиколы.
Очень черная, стройная и длинная дочь M14 и ее маленький первый крестовый работник.
Очень смуглая, но не совсем черная дочь М13 и ее равномерно коричневатые рабочие первого креста.
Чистый, довольно огромный дрон Monticola. Размер, который я понял, объясняется тем, что он родился в очень большой трутневой ячейке (Baudoux, 1934), которую я купил вместо меньших трутневых ячеек, которые пчелы строят сами. Цвет волос и короткие волосы придают трутню очень черный вид. Брюшко первого кросс-трутня не такое уж и черное из-за более длинных волос и эффектов перекрестной комбинации. Дальнейшие поколения, конечно, разделили внешний вид беспилотников на разные виды. Короткие черные волосы на грудной клетке, которые придают грудной клетке очень черный вид, можно увидеть то тут, то там много поколений спустя, возможно, потому, что их так легко заметить.
Колония с первыми кросс-рабочими, дочерьми дочери М14. Очень красивая схема расплода.
Группа Бакфаста в нашем округе, где я являюсь председателем, теперь начала работать с этой новой комбинацией пчелы Бакфаста и Монтиколы. Также использовались кроссы Sahariensis, североафриканская раса, также с более коротким временем развития выводка и меньшим размером рабочих. Это было хорошим подспорьем во избежание заражения из-за узкой базы для разведения, так как мы хотели сохранить как можно более высокую степень наследия Монтиколы, пока мы не узнаем реальную ценность этой новой пчелы. Здесь присутствуют трое из группы: Бьорн Лагерман, Лейф Стромберг и Свен Кивлинг. Нет Гуннара Кранца, Стигаке Гердвалля и Альрика Вальтерссона.
Немецкий посетитель осматривает комбинацию с наследием Sahariensis и Monticola, в данном случае с Sahariensis по материнской линии (я назвал эту колонию 450).
Пол Эрик Карлсен на острове Борнхольм в Балтике, еще один пчеловод из Элгона, успешно содержащий пчел без каких-либо химикатов или методов лечения против клеща варроа с 1995 года, для пчел, которых он держит сегодня. Некоторые странные колонии не могут справиться с клещом. Если матки в таких колониях смещаются достаточно рано, либо Карлсеном, либо даже иногда самими пчелами, то колония восстанавливается до осени. Но в некоторых случаях этого более позднего типа они этого не делают. Сегодня он управляет около 100 ульями. Считается, что климатические и управленческие различия играют важную роль в конечной производительности пчел в связи с клещом варроа. Для тех, кому интересно, размер клеток на данный момент в колониях Карлсена составляет 5,3 мм. Эта фотография сделана в октябре 2000 года колонии, которая серьезно пострадала от клещей в середине лета 2000 года. Он покинул улей, чтобы следить за тем, что произойдет. Поскольку королева была старой, пчелы сами ее сдвинули. Когда мы заглянули в эту колонию, Карлсен не был уверен, что найдет. Мы нашли полный ящик с пчелами, новую матку и никаких «бескрылых» пчел. Является ли объяснение новыми свежими феромонами от новой королевы, которая также была спарена с трутнями с хорошим наследием? Наблюдение за этими пчелами Элгона состоит в том, что размер рабочих меньше, чем в обычных колониях Бакфаста, даже если они рождаются в ячейках одинакового размера.
Пол Эрик Карлсен с острова Борнхольм в Балтийском море - еще один пчеловод из Элгона, успешно содержащий пчел без каких-либо химикатов или методов лечения против клеща варроа с 1995 года, для пчел, которых он держит сегодня. Некоторые странные колонии не могут справиться с клещом. Если матки в таких колониях смещаются достаточно рано, либо Карлсеном, либо даже иногда самими пчелами, то колония восстанавливается до осени. Но в некоторых случаях этого более позднего типа они этого не делают. Сегодня он управляет около 100 ульями. Считается, что климатические и управленческие различия играют важную роль в конечной производительности пчел в связи с клещом варроа. Для тех, кому интересно, размер клеток на данный момент в колониях Карлсена составляет 5,3 мм. Эта фотография сделана в октябре 2000 года колонии, которая серьезно пострадала от клещей в середине лета 2000 года. Он покинул улей, чтобы следить за тем, что произойдет. Поскольку королева была старой, пчелы сами ее сдвинули. Когда мы заглянули в эту колонию, Карлсен не был уверен, что найдет. Мы нашли полный ящик с пчелами, новую матку и никаких «бескрылых» пчел. Является ли объяснение новыми свежими феромонами от новой королевы, которая также была спарена с трутнями с хорошим наследием? Наблюдение за этими пчелами Элгона заключается в том, что размер рабочих меньше, чем в обычных колониях Бакфаста, даже если они рождаются в ячейках одинакового размера.
Эта королева не является прямым результатом нашей экспедиции в Кению. Но потомки от нее, используются в тестовых комбинациях с сегодняшней пчелой Элгон. Королева - это первый крест Ламарки (египетский) x Бакфаст и рабочие здесь, второй крест с Бакфастом. Пчела Элгон названа так из-за ее происхождения на большой глубине из Кении, в сочетании с другими пчелами, пчелой Бакфаст. Даже если пчела Элгон выведена в соответствии с принципами Бакфаста, я не могу назвать ее Бакфастом, так как ее наследие достаточно существенно отличается и она там не разводится. Но я очень благодарен за то, чему я научился у брата Адама и Питера Донована в аббатстве Бакфаст.
